Криминологическая характеристика личности расхитителей имущества

Итак, с одной стороны, у нас имеются потребности отдельного человека, его ценностные ориентации, будущие, еще нереализованные, результаты, на достижение которых он ориентируется. С другой стороны, у нас есть ценности окружающего мира, которые диктуют правила поведения, нормы, которыми человек должен руководствоваться, есть потенциальные возможности, предоставляемые окружающим миром, а также есть наличное, имеющееся у человека в данный момент:

человек ← потребностные отношения → окружающий мир (ценности).

В результате категории человека (желаемое) могут соответствовать либо не соответствовать предоставляемым ему категориям (реально возможное). Чем больше рассогласование между необходимым и наличным, чем важнее для человека недостигнутая цель, тем выше напряжение человека и тем сильнее выражена ориентация на достижение необходимого результата. Как следствие, человек будет искать большее количество путей решения проблемы, ослабляя какие-то сдерживающие ранее его границы. То есть, потребность — это внутренняя программа жизнедеятельности человека, которая должна быть и будет приведена в действие. Другими словами, если необходимость приобретает доминирующий характер, для человека «все средства хороши».

В качестве примера приведу притчу: «Однажды ко мне привели льва из моей свиты, который украл лань из моих угодий. Я ему не позволял этого делать, но он осмелился. И я долго думал почему. Пока не пришел к холму у реки жизни и не спросил своего мудрого отца, который теперь уже жил на небесах со стольными королями. И он мне ответил. Что преступность рождается из-за любви к нам в детстве из вседозволенности наших родителей. Но когда диада матери и ребенка заканчивается Африка не дает уже взрослому льву, то, что ему хочется только потому, что ему хочется.И тогда он поступает, так как поступал и в детстве безнаказанно брал то, что нравилось. Только теперь он взрослый и то, что берет, уже за это он должен отвечать. Но, не ответив раз, потом второй раз, и третий он считает это нормой. Мы решили тогда его изгнать из моего королевства». Возможно, если ребенку не объяснять, что воровать, присваивать чужое имущество плохо, то раз за разом проделывая это ребенок, станет считать это нормой поведения. Если воровство еды еще можно отнести к инстинктивному поведению на уровне самосохранения, считать это животным инстинктом, то воровство предмета без которого ты вполне мог бы обойтись, уже приобретенная привычка и скорее всего она из детства.

Воровство как агрессивное поведение.

Второй аспект психологического генезиса воровства, не менее значимый, чем выше рассмотренный, — это агрессивность человека. Ведь по своей сути воровство — это скрытая, косвенная агрессия. Если ребенок не осознает, что он наносит вред владельцу, без разрешения взяв (т.е. украв) чужую игрушку, то взрослый, как правило, это прекрасно осознает. Присваивая с помощью насилия, нанося ущерб, многие люди испытывают удовольствие от воровства, как от победы, успеха как такового. Кроме того, часто целью воровства в организациях и на производстве является нанесение ущерба компании в целом или ее отдельным руководителям.

Стремление к накопительству.

Существует и третий элемент первопричины воровства. Это стремление к собирательству. В животном мире известно множество примеров такого поведения, когда животные собирают запасы, значительно превосходящие их потребности, т.е. запасаются впрок. У людей это часто реализуется по формуле: «хоть у меня уже есть, но вот это же лежит без контроля, поэтому возьму, авось пригодится».

Этим инстинктом можно объяснить те факты воровства, которые совершаются далеко не бедными и не голодными людьми. Одно дело — воровство голодного, другое — накопительская страсть человека, «сытого по горло» и «обеспеченного по гроб жизни».

В этологической литературе можно найти указание на то, что генетическая подкладка накопительской психологии (в том числе и за чужой счет) заключена в собирательском инстинкте, унаследованном нами от наших давних прародителей. В определенной мере с этим можно согласиться. По крайней мере, применительно к увлечению многих людей коллекционированием или применительно к склонности некоторых делать по всякому поводу и без повода запасы на черный день. Конечно, воровство и коллекционирование — не тождественные понятия. Второе — это цивилизованная форма накопительства. Но связь между этими явлениями с точки зрения эволюции поведения безусловна.

Однако все же одними неудовлетворенными потребностями или собирательским инстинктом нельзя объяснить, скажем, то, почему стремление своровать так часто пересиливает соображения безопасности даже у весьма умных и дальновидных людей. Они идут на риск, самоутверждаясь.

Стремление к самоутверждению.

Иногда воровство позволяет человеку удовлетворить свое честолюбие, свои амбиции. Честолюбиво-престижный, а не всегда потребительский характер переживаний, связанных с обладанием ворованной ценностью, обычно фиксируется у воров, работающих «по-крупному». Успешное воровство рассматривается, как удачное приобретение, успешная операция. Человек может самоутверждаться не трудом или своими способностями, а через присвоение чужого.